Сколько лет прошло, а помню как сейчас. Школу я не очень любил, и мечтал, чтобы она поскорее закончилась.
Вот только чем старше становишься, тем чаще вспоминаешь своих “мучителей” с благодарностью.
Спорим, у вас так же? Вот моя честная история.
Со школой мне повезло. Или не очень. Что хорошо, она была с углублённым изучением английского. Что плохо, до школы нужно было ехать 40 минут на автобусе. А ещё, там на 25 лет раньше меня учился мой папа. Преподавательский состав за четверть века почти не поменялся, так что семью мою знали.
Когда мне попадаются в сети советские школьные фотографии, я сразу вспоминаю своё время. И вздрагиваю, так знакомы и одинаковы были школьные интерьеры. Всё то же самое, только лица другие. Всё точно как на этих незнакомых картинках, только уже без Ленина (СССР к тому моменту несколько лет как развалился). И тюль на шторах, и стёртые мелки, и старые парты, исписанные ещё лет тридцать назад. И деревянные колченогие стулья, под которые приходилось подкладывать бумажку, чтобы не шатались.
Это было старое пятиэтажное здание пронзительно жёлтого цвета. Школа стояла на пригорке, возле леса, на окраине Москвы. Её можно было разглядеть даже с трамвайной остановки, так ярко “светило” жёлтое пятно среди серых жилых многоэтажек. Удивительно, но коридоры школы я помню наизусть. Все тайные ходы и укромные места. Помню даже запахи. Два самых сильных — книги в библиотеке и котлеты в школьной столовой.
В общем, школу я не особо жаловал. А самой нелюбимой учительницей была Лилия Александровна Орлова. Она же “Лилька”, такое прозвище мы
Лилька учила нас английскому языку. В нашей спецшколе это был чуть ли не главный предмет. Ей было за шестьдесят. Невысокого роста женщина с чёрными волосами. Она же учила моего папу и в молодости водила дружбу с моей бабушкой. Из-за этого, наверное, мне и доставалось больше других. Хотя она была такой со всеми, строгая и беспристрастная, никому не давала спуску. И кажется, её боялась даже директор школы, Раиса Дмитриевна, сама по себе “железная леди”. Мы же завидовали одноклассникам, попавшим к другим учителям: языковые классы были небольшие, и нас разделили на группы.
Кабинет Лилии Александровны был на верхнем этаже, под самой крышей. Конечно, в школе не было никаких лифтов, только две широкие лестницы. “Англичанка” часто опаздывала, а мы и радовались. Пока поднимется на пятый этаж, по пути кого-нибудь встретит, заболтается.
Учила она хорошо, но и спрашивала строго. Кидалась мелом, когда кто-то шалил или "тупил”. У Лильки был целый набор фирменных присказок, но я могу вспомнить только одну. Когда кто-то не усвоил пройденное, она вытягивала указательные пальцы, приставляла руки к голове и причитала: “Даже баран, который “бэ” может это выучить, а вы — не можете!”. Иногда к ней приходили выпускники. Целовали, обнимали, дарили цветы. А мы не могли понять, как этого “монстра” можно любить.
Теперь каждый год, в день учителя, я хочу купить огромный букет лилий и приехать в школу. И всякий раз не могу добраться.
Вчера в России торжественно отмечали день учителя. Нарядные дети несли в школы букеты, растроганные преподаватели ставили только хорошие отметки, а вечером отмечали свой профессиональный праздник в тесном кругу. “Учителей года”, пригласили в Кремль на концерт, где с ними встретился президент. Глава государства подчеркнул важность профессии педагога:
«Настоящий учитель всегда дает гораздо больше, чем заложено в школьной программе, он помогает молодому человеку, подростку, ребенку понять себя, раскрыть лучшие человеческие качества, найти в конечном итоге свою дорогу в жизни».
И с этим сложно не согласиться. Быть учителем — одна из самых сложных и неблагодарных профессий. Эти люди отдают себя без остатка, и именно от школьных учителей зависит, каким будет будущее страны: они проводят с детьми порой даже больше времени, чем родители,и следуют за нами невидимой тенью всю жизнь.
Что-то нахлынуло, нашёл фотографии своей школы в соцсетях и не узнал. Там многое изменилось. Пришёл новый директор, в школе сделали ремонт, построили новый стадион, купили новую технику…Да, сегодня в России уделяют больше внимания образованию и условиям, в которых люди учатся и работают. Хотя я понимаю, что московские и провинциальные школы могут сильно отличаться.
Даже не знаю, работает ли ещё Лилия Александровна, ведь ей уже далеко за 80. Именно ей благодарен больше, чем любому другому учителю. Ведь если бы не строгая “Лилька”, вложившая в меня железобетонный фундамент знаний английского, не путешествовал бы я теперь по миру. И должен сказать: ни во второй моей школе, ни в университете, никто не дал мне столько знаний языка, как за первые семь лет в школе.
Так вот к чему я это всё? Позвоните учителю!
Расскажите о своих воспоминаниях из школы — милости прошу в комментарии.