Все обсуждают каламбур с новым поездом московского метро про "устремления России”, пущенный по кольцевой линии. Но есть и другая версия, что время не круг, а квадрат.
Мой блог читают самые разные люди. Один из них написал мне письмо и представился писателем Павлом Дмитриевым. Хотя я предполагаю, это псевдоним, и “светить” реальное имя человек не хочет. Впрочем, и тема здесь — совсем не реальная. Павел пишет книги в жанре фантастики, о так называемых “попаданцах”, когда люди из одной (обычно, нашей) эпохи проваливаются куда-то во времени и пространстве, и с ними происходит такое, что даже в современных ток-шоу не придумают. Читатель-писатель (простите за ещё один каламбур) попросил прорекламировать его книгу, что я с радостью и делаю.
Сложно ли прогуляться в воображаемое прошлое России? Ничуть - по крайней мене если открыть роман “Квадратное время”. Обычный студента-электрик, обычная прогулка по зимнему Санкт-Петербургу, и вдруг хлоп! Вокруг Ленинград 1926 года. Холодный и весь из себя неласковый.
Вроде и улицы похожи, и говорят на том же языке... Да только чувствуют люди чужого, а время такое, что если чужой, так сразу враг и контра. Такого надо хватать, да в кутузку тащить. А уж там дело простое, налаженное - на всякого статья найдется.
Продолжение - по самому “романтическому” сценарию. Классика, можно сказать: тюрьма - суд - этап - лагерь. Просто, точнее сказать буднично - ни тебе ста миллионов расстрелянных, ни запредельного героизма, а уж благородства так и вовсе не встречается. Короче говоря, приключения как приключения, не слишком весело, но очень, очень опасно. Местами - опаснее чем в инопланетных джугнглях. Ведь люди, давно известно, - они пострашенее любых зверей и чудищ.
Главный герой, само собой, всех побеждает и таки благополучно сбегает от врагов. На то и главный герой, если погибнет - сюжет сразу кончится.
Поэтому везучий студент добирается с берега Белого моря - в Финляндию. Напрямик там недалеко, каких-то двести километров. На первый взгляд пустяк, но через тайгу, болота, реки и всякие противные засады выходит сильно, сильно дольше и труднее. Сказать честно, мало желающих на его месте оказаться.
Если часть пути посмотреть - то получится что-то типа такого:
Конечным пунктом программы первой части путешествия... Хельсинки! Капиталистический рай... но и там не все просто и гладко. Ждет бывшего студента дорога дальняя, и по Европе придется помотаться туда-сюда, и в Турцию в гости к товарищу Троцкому заглянуть, ну и конечно - в СССР времен индустриализации вернуться, да еще и не один раз.
Придется с людьми разными повстречаться. Вот тут, к примеру, Бабель собственной персоной.
А есть много других, например Блюмкин - в наше время кто-нибудь вообще помнит такого? Оказывается знаменитой личностью был, Большая советская энциклопедия в своём первом издании уделила ему более тридцати строк. Для того времени - очень и очень много, даже больше, чем у таварища Сталина.
А дальше? Дальше лучше читать сам роман, точнее его первую часть. Она, увы, не слишком длинная.
Книга стоит 60 рублей, но при желании, можно найти бесплатно на Самиздате).
В материале использованы иллюстрации к книге и фотография Ленинграда 1920-х годов, автор неизвестен.
Написано правда неплохо? Сразу затягивает или продираться надо? Слог разный у людей, некоторых сложно читать бывает..
http://samlib.ru/d/dmitriew_p/aroad.shtml
надеюсь, что не как у контровича...
Edited at 2017-11-13 06:58 pm (UTC)
но погрузить в политическую смуту Советскую Россию уничтожив почти всю верхушку ЦК это спорно. посмотрим как он во второй книге выкрутится.
а наезд санями на Гитлера это прикольно. )))
Рядом с первой.
Иван Лукьянович Солоневич
Россия в концлагере
Но я ожидал недоверия, тюрем, допросов, этапов – всего того, к чему я так привык в СССР. И я верил, что все это неизбежные, но последние испытания в моей жизни.
В маленькой чистенькой деревушке меня отвели в баню, где я с громадным наслаждением разгрузился, вымылся и стал ждать очередных событий. Многого я ждал, но того, что со мной произошло, я никак не мог ожидать.
В раздевалку бани вошел какой-то благодушный финн, потрепал меня по плечу, весело улыбнулся и пригласил жестом за собой.
«В тюрьму переводят. Но почему без вещей?» – мелькнуло у меня в голове.
На веранде уютного домика начальника охраны уже стоял накрытый стол, и мои голодные глаза сразу же заметили, как много вкусного на этом столе. А последние дни я шел уже на половинном пайке, пайке беглеца. Я отвернулся и вздохнул.
К моему искреннему удивлению меня провели именно к этому столу и любезно пригласили сесть. Хозяйка дома, говорившая по-русски, принялась угощать меня невиданно вкусными вещами. За столом сидело несколько мужчин, дам и детей. Все улыбались мне, пожимали руку, говорили непонятные уму, но также понятные сердцу ласковые слова, и никто не намекнул ни интонацией, ни движением, что я арестант, неизвестный подозрительный беглец, может быть, преступник. Все это хорошее человеческое отношение, все это внимание, тепло и ласка потрясли меня. Какой контраст с тем, к чему я привык там, в СССР, где homo homini lupus est.
А вот здесь я – человек вне закона, нарушивший неприкосновенность чужой границы, подозрительный незнакомец с опухшим, исцарапанным лицом, в рваном платье – я вот нахожусь не в тюрьме под охраной штыков, а в доме начальника охраны, среди его семьи. Я для них прежде всего – человек.
Потрясенный этими мыслями и растроганный атмосферой внимания и ласки, я почувствовал всем сердцем, что я действительно попал в иной мир, не только географически и политически отличающийся от советского, но и духовно диаметрально противоположный – мир человечности и покоя. Хорошо, что мои очки не дали хозяевам заметить влажность моих глаз. Как бы смог я объяснить им это чувство растроганного сердца, отогревающегося от своего ожесточения в этой атмосфере ласки?
За непринужденной веселой беседой, охотно отвечая на все вопросы любознательных хозяев, я скоро совсем перестал чувствовать себя загнанным зверем, беглецом и преступником и впервые за много-много лет почувствовал себя человеком, находящимся среди людей.
Какие чудесно радостные понятия – человечность и свобода, и как беспросветна и горька жизнь тех, чей путь перестал освещаться сиянием этих великих маяков человечества.
…К концу вечера после обеда, показавшегося мне необыкновенно вкусным, моя милая хозяйка с сердечной настойчивостью предлагала мне уже пятую чашку кофе. Заметив, что я немного стесняюсь, она, наклонившись ко мне, неожиданно тихо и ласково спросила.
– Пейте, голубчик. Ведь вы, вероятно, давно уже не пили кофе с булочками?
– Четырнадцать лет. – ответил я.